Итоги внутренней политики Николая I. Бросается в глаза совершенно формальное отношение правительства и всего чиновничества к государственным делам. Ничего удивительного в этом нет. Министры, бюрократия рассматривались лишь как исполнители верховной воли. Зачастую Николая I упрекают за нерасположенность к переменам. Беда же заключалась в обратном, император брался за многие нововведения, не вникая в их суть, и старался лично, но лишь формально руководить каждым из них. В этом стремлении самодержца, даже при его прекрасной памяти и огромной работоспособности, таилась слабость государственного управления во второй четверти XIX в. Недостаточная компетентность Николая I имела в данном случае отнюдь не решающее значение.
Опасно было то, что чиновники, получая задания и оценку своей деятельности от монарха, оказывались в положении слепых и нерассуждающих исполнителей. Подобная работа не требует ни особого профессионализма, ни заинтересованности в ней. Более того, оценка сделанного чиновником мало зависела от конечного результата его деятельности. Николай I, естественно, не мог проследить за ежедневной работой государственного аппарата, поэтому он был вынужден удовлетворяться докладами министров, отчетами ведомств и т. п. Все это приводило к припискам, грубому обману, фанфарности отчетов. Россией начинал править не только Зимний дворец, но и бюрократия, точнее, ее среднее звено, поскольку об истинном положении дел в стране знали не министры, а столоначальники. Безнаказанность и круговая порука еще больше развращали государственный аппарат.
Реальная же ситуация была далеко не блестящей. В 1842 г., например, во всех служебных местах империи было не закончено 300 тысяч дел, изложенных на 3 млн листов бумаги.
Попытка Николая I походить в управлении страной на Петра I не удалась. Николай Павлович не сумел поставить все сословия на службу России. В его намерение входило подчинить все сословия власти монарха и возглавляемого им государственного аппарата.
Вместо государства «общего блага» Россия превращалась в государство общего бесправия. Жизнь страны, пронизанная не столько направляющей идеей, сколько всепроникающим шпионством и доносительством, бюрократизировалась и формализовалась.
Руководствуясь лозунгом: «Мне нужны не умники, а верноподданные», Николай! не требовал от своих министров инициативы и профессионализма в делах, знакомства с передовыми идеями и т. п. В таких руках управление империей не могло не прийти в упадок. Правда, для того чтобы это стало абсолютно ясно, понадобилась внешнеполитическая катастрофа, подчеркнувшая призрачность величия николаевского строя.
Крепостничество давно ощущалось правящими кругами как главная угроза существующему строю. С другой стороны, крепостное право являлось основным связующим звеном всего российского государственного механизма. Неудивительно, что в подобных условиях попытки самодержавия отменить или изменить крепостное право выглядели нерешительными и половинчатыми, говорившими скорее о желании «облагородить» этот варварский институт, нежели расстаться с ним.
